- 5 -

ЛАТУНЬ

Утром Елисей дождался, пока все домашние уйдут. Только тогда он встал. Приготовил себе омлет и съел его через силу, в прикуску с сочным похожим на карликовую тыкву помидором. Заварив чай, он сел на кухне слушая как течет сломанный сливной бачек в уборной и попытался, перебирая события последних дней в голове словно колоду карт, придти к какому либо умозаключению, способному расставить по полочкам весь абсурд происходящий с ним непосредственно и с окружающим его миром в частности. События, и Елисей это признавал безапелляционно, все до одного были из ряда вон, и в голове ничего не складывалось, а только гудело и перемешивалось хаотично.

- «Сначала хвост, - думал Елисей, уставившись в одну точку, - потом крылья, потом крысы! Да что же это такое? Что все это значит?» – думать было тяжело, и он решил развеять себя просмотром какой-нибудь передачи.

Телевизор не работал. Точнее сам телеприемник послушно включился и замерцал, но замерцал он черно-белыми помехами, которые жутко шумели и еще сильнее давили на мозг, отравленный сивушными маслами. Елисей пощелкал пультом по всем каналам и убедился, что нет ни одного. Он выключил бесполезное чудо технической мысли и решился довести задуманное вчера до конца. Во-первых нужно было посетить салон мага, которого блондинка Настя назвала полковником Фэбом и узнать наконец в какую историю его ввязали, во–вторых… ну а что во-вторых станет понятно из беседы с пресловутым хвостатым стариком. Елисей оделся, взял сумку с крыльями и решительно вышел из квартиры.

Точного адреса Нистратов не помнил, но визуально узнал бы из сотни улиц ту, на которой находился салон, с посещения коего в его жизни началась чертовщина. Он отчетливо помнил, что салон находился где-то в районе станции метро «Белорусская». Доехав до кольцевой Елисей по подземному переходу перешел на радиальную зеленую ветку и вышел на улицу. Прошел под мостом и, отправился тем же маршрутом, что несколько дней назад. Он двинулся по улице Грузинский вал, шагая отважно, как победитель по поверженной территории. Миновав газетный киоск Елисей, как и в тот первый раз наткнулся взглядом на странный газетный заголовок в печатной палатке. Прочитав шапку первой попавшейся газеты, Елисей поморщился, но принюхавшись к московскому воздуху и впрямь ощутил странный тошнотворный запашок. Заголовок, снова был бредовым, даже еще более чем тот прошлый про ограбление. Однако верить в столь нелепую публикацию Нистратов не осмелился.

Решив что газетчики вконец сдурели и пишут черт знает что, он повернул за угол, и всматриваясь сосредоточенными щелочками глаз в висящие повсюду вывески и рекламы, начал читать каждую. У одного из домов внимание его было вознаграждено, но не сполна. То есть он, безошибочно узнал дверь с массивной ручкой, ведущую в темную комнату с портретом старца и черепом тридцатидевятилетнего строителя неудачника, но вот вывески, рекламирующей магический салон, над ней не было, вместо неё висела небольшая табличка с надписью:

ООО «ЛАТУНЬ»

Елисей остановился перед загадочной дверью в нерешительности.

- «Может я напутал чего?» - подумал он растерянно, но оглядевшись точно уверился что пришел именно туда, где с него снял сглаз хвостатый полковник. Он, с отвагой достойной бойца кидающегося грудью на вражеский танк, схватился за ручку и потянул дверь на себя. Войдя, Елисей понял, что точно ошибся. Интерьер был абсолютно другим.

Во-первых не было черепа. Вместо него из-за конторки, высовывалась чернявая женская головка, которая смотрела на Елисея вопросительно и оценивающе, во-вторых на стене вместо портрета старика в рясе, висела полуголая девица, распутно поглядывая на Нистратова голубыми глазками, а вокруг неё по кругу плясали столбики календарных цифр, а в-третьих…

- Вы к шефу? – пискляво спросила женская головка.

- Я… я, пожалуй, оши…

- Пусть входит! Донеся из-за полуприоткрытой двери раскатистый бас, - я его уже второй час жду!

- Проходите, - пискнула секретарша, и безразлично отвернувшись от посетителя, уставилась в монитор компьютера.

Елисей, сам не понимая зачем, послушно подошел к двери и прочел на ней, вздрогнув:

Иван Афанасьевич Берг

гендиректор

- «Берг??? Снова Берг! – закрутилось в голове Нистратова, - Как пес с вокзала!»

Он аккуратно приоткрыл дверь кабинета и вошел. Кабинет был пуст. Возле окна стоял громоздкий коричневый стол, на котором хаотически были разбросаны бумаги и папки. В пепельнице дымилась толстая сигара с красным кольцом. Но в кресле за столом, никого не было, оно лишь слабо покачивалось, будто фанерный плакат на ветру. Елисей осмотрелся по сторонам, обозревая типичные кабинетные стеллажи и натюрморты, часы и сувенирные фигурки на полках. Тут он услышал какое-то копошение и метнул взгляд на звук. Он увидел, как из-под стола медленно высовывается черная шапка волос, густая как папаха Буденного, следом за ней вырастают два коричневых изумленных глаза продолжающиеся красным крупнокалиберным носом, посаженным на густые усы. Голова уставилась на Елисея и моргнула. Следом вылезли покатые плечи, короткие ручки и круглый живот, в котором, должно быть, могли бы преспокойно обитать как минимум три готовых вот-вот родиться младенца, принадлежи он дородной бабе на сносях. Но живот, судя по усам, принадлежал мужской особи. Вся эта конструкция села в кресло, деловито оглядела посетителя, шевеля густой растительностью, будто сказочный таракан, и откуда-то изнутри невероятного тела прогремел ехидный вопрос:

- Что ж вы, дорогой мой? Жду вас весь день!

- Меня? – опешил Елисей, в ушах которого загудело медным тазом.

- Вы во сколько должны были быть? - возмутился усатый толстяк.

- Эээ…

- Так вот, уважаемый, мне все известно! – усы замерли и ощетинились ежом в сторону Елисея.

- «Что? Что ему известно?» - запаниковал Нистратов, попятившись к двери.

- Стоять! – грянул толстяк, будто по цистерне ударили молотом, - Вы три дня занимались черти чем, хотя должны были еще двадцатого предоставить полный отчет!

Нистратов виновато опустил глаза в пол.

- Где? Где я вас спрашиваю шестнадцатидюймовые трубы?

Елисей встрепенулся.

- Где кирпич?

- Кирпич? Да при чем здесь… - Нистратов не успел закончить оправдательную речь, потому что толстяк вдруг неожиданно резво вскочил, задев животом стол, от чего тот жалобно проскрипел по полу.

- Вы Сухоплизников дармоед и сволочь! – рявкнул он, сверкнув глазами.

- Я не…

- Да еще и вор к тому же! – из-под усов импульсивно брызнуло.

- Я не Сухоплизников! – завизжал Еслисей, понимая, что терпит оскорбления незаслуженно, а от того крик его вышел убедительным крайне. Толстяк опешил и заглох на полуслове.

- А кто же вы? – удивился усатый скандалист, округлив глаза.

- Нистратов! – завизжал раскрасневшийся Елисей.

Толстяк тут же кинулся в ворох бумаг на столе и начал, судорожно перебирая листки, короткими лапками, бормотать себе под нос что-то тревожно-рассеяное.

- Та-ак… - обрадовался он, выщипнув один из синей клеенчатой папки, - вот он вы голубчик! Так вы же еще хуже этого подлеца! – копошась глазами в бумажном документе заключил толстяк.

- Кто? Я?

- Третий месяц не сдан объект! – тыча в Елисея листком, продолжал грозный

усач, - Гидроизоляция списана! А куда? Где расходники?

- Вы извините… - начал Елисей понимая, что снова попал в казус, вероятно совпав с

кем-то фамилией.

- Извините? – взорвался усатый тиран и треснул по столу кулаком, так что карандаши и авторучки дружно подпрыгнули ввысь и брякнулись с дребезжанием обратно, - Я тебя, воровская ты рожа, под суд отдам! Это ж сколько змей я пригрел на груди? Каждый так и норовит себе чужое присовокупить! – он испепеляюще прожег Елисея колючими глазками, в которых плясало сумасшествие.

- Да не тот я! – закричал Нистратов, в бессилии бросив на пол сумку, - Не я это! Бешенный ты черт!

- Что? – удивился толстяк и снова уткнулся носом в бумагу, - Как не тот? Вот же написано: Кузьма Эльдарович Нистратов, прораб…

- Елисей я! Елисей! Ни-ка-но-ро-вич!..Я совсем по другому вопросу!

- По другому? – толстяк в момент скис, будто его окатили из ведра, - А по какому?

Елисей, дрожа губами, уставился на своего обидчика и с минуту вспоминал, зачем он пришел. Вдруг сознание его прояснилось, и Нистратов выпалил:

- Тут раньше салон был магический! Где он сейчас?

Толстяк непонимающе посмотрел на посетителя в котором дважды признал своего работника и дважды же ошибся. Покрутил кучерявой головой, будто башней подбитого танка, и ответил раздраженно:

- Никакого салона я не знаю. Где это тут он был?

- Да вот прямо здесь! – Елисей указал на пол.

Толстяк проследил жест посетителя, посмотрел на Нистратова, потом задумался минутно и словно опомнившись, загудел пароходом.

- Зина! Ты кого это ко мне впустила?

Из приемной в кабинет тут же примчалась секретарша Зина. Она проскочила мимо Нистратова, развернулась к нему и затрещала истерически:

- Вы по какому вопросу товарищ? Вам чего нужно, - она наступала писклявая и решительная, а Елисей, подняв поспешно сумку, отступал, - Вам же сказано прием по записи. Вы что не видите, что человека от дел отвлекаете?

Елисей посмотрел на толстяка, но тот уже как будто забыл о его присутствии, он сидел в кресле и рылся в бумагах, дымя сигарой и бормоча что-то. Секретарша, похожая на мелкую надоедливую болонку, вытолкнула Нистратова из кабинета, закрыв за собой дверь и не на минуту не прекращая верещать, указала на выход.

- Приходите в понедельник, Иван Афанасьевич очень занят, у него двадцать объектов! А вы все чуть что к нему!

- Да не нужен мне ваш Иван Афанасьевич, - отмахнулся Елисей, - вы мне скажите, куда старик делся?

- Какой еще старик?

- Полковник! Салон у него тут был, снятие порчи, гадание…

Чернявая секретарша, посмотрела на Нистратова брезгливо.

- Что вы несете? Какой салон? Это наш офис! Идите-ка, а то я милицию вызову!

Тут дамочка кинулась к своей конторке, и схватила трубку, скосив угрожающе прищуренные глазки на нарушителя. Елисей понял, что задерживаться ему здесь больше нечего, еще чего доброго и впрямь вызовет патруль. Он развернулся и быстро покинул помещение, хлопнув дверью. На улице Нистратов еще раз убедился, что на табличке над входом все так же висит вывеска:

ООО «ЛАТУНЬ»

А снизу совсем мелко написано:

Строительный трест

Нистратов, ничего совершенно не понимая, зашагал к метро. Теперь уже он ни в чем не был уверен, ни в том, что общался со стариком, ни в сражение собаки-оборотня с крысами, ни в том даже что в сумке у него лежат два белоснежных крыла. Он нащупал в кармане треугольный ключ, достал его, повертел между пальцами и решил, что положит конец этой странной истории - съездит в Зеленоград к загадочной стеле!

Он поспешил к метро. Сев в вагон Елисей закрыл глаза и задремал, слушая сквозь шум несущегося в тоннеле поезда обрывочные разговоры граждан. Но о чем говорили люди, он не понимал. Не желал понимать. В дремотном его сознании вертелись обрывочные образы событий, слов, людей, но все они были размыты, нечетки, как кадры из разных кинолент склеенные в один не имеющий смысла, безумный, парадоксальный фильм. Зеленая ветка как раз заканчивалась станцией «Речной вокзал» от которой, по словам Эль Хая, ему и надо было ехать. Он вышел на конечной и спросив у какой-то торгашки как ему добраться до города Зеленограда, сел в указанное маршрутное такси.

***

НЕФТЬ

Зрители, заворожено открыв изумленные рты, смотрели на ангела парящего свободно и легко над студийным монитором.

- Вот это шоу! – радостно крикнул кто-то, будучи совершенно уверенным, что все происходящее запланировано и режиссировано заранее, естественно не без участия гениальной Эллады Вознесенской. Кто-то даже крикнул «Браво!» и хотел было самостоятельно, без подсказки табло захлопать в ладоши, но его энтузиазм тут же погасили хмурые взгляды аудитории, вонзившиеся иглами со всех сторон. Сама Эллада стояла так же разинув рот не понимая, что ей, как ведущей предпринимать. Она была звездой шоу, и всегда фигурировала на первом плане, но сейчас все внимание было отдано трем странным гостям, в особенности ангелу, и это Элладу, мягко говоря, выворачивало наизнанку. Она повернулась к камере, намереваясь выпалить что-нибудь эдакое, что правда она еще не придумала, но тут к величайшему облегчению и радости, увидела подсказку в мерцающем стекле монитора. Камера наехала на Элладу, зажегся красный глазок, означающий что в эфире сейчас она и телезвезда, сгенерировав натренированными связками таинственную интонацию, прочла в объектив следующее:

- Сейчас наши гости наглядно покажут всей стране, чем гипотетически занимается останкинская телебашня, - Эллада повесила паузу, и кокетливо прищурившись, интригующе произнесла, - это будет последнее что вы, дорогие зрители, сможете увидеть в своих телевизорах!

Камера уплыла влево, показывая висящего в воздухе ангела и снующий возле монитора холодильник. В мониторе по-прежнему, как ни в чем небывало торжественно высилась

телебашня - величественная постройка, освещенная лучами мощных прожекторов. Казалось, такой громадине все было нипочем. Василий подошел к Элладе и бесцеремонно отобрал у телезвезды микрофон.

- Граждане! – сказал он, - Вам выпала великая честь лицезреть историческое событие. Уверяю вас, это будет незабываемое зрелище! Тут зрители увидели, что от основания башни, в панике во все стороны, как клопы, текут плотным потоком люди. Они разбегались, словно спасали свои жизни от преследующей их по пятам вулканической лавы.

- Вы видите как сотрудники, и простые посетители поспешно покидают, самое высокое в Европе и второе по высоте в мире, здание, - комментировал Василий серьезным голосом, будто озвучивал научно-публицистическую киноленту, - вскоре никого не останется внутри монументального сооружения. Останкинская башня, уникальная в своем роде конструкция, была построена в 1968 году, многие этого не знают, но только представьте себе - общая высота башни 1 771,65 футов. Находясь на её вершине, вы автоматически становитесь на полкилометра ближе к небу! – Василий посмотрел на ангела, и тот утвердительно кивнул, - На её создание были затрачены титанические материальные и человеческие ресурсы. До сегодняшнего дня, она выполняла роль транслятора телепрограмм и служила незаменимым средством одурманивания населения страны. С её помощью многие поколения россиян поглотили неимоверное количество информации, абсолютно никчемной и бесполезной. Многие бездарные артисты и шоумены получили всенародное признание и любовь. Индустриальные и пищевые корпорации, заполонив эфир рекламой своих низкосортных продуктов, нажили несметные капиталы, и масса политиков, интересы которых на самом деле античеловечны приобрели крепкий электорат. Но теперь все это закончится!

Лицо Василия просияло.

- Сегодня мы узнаем, - продолжал он, и интонация его голоса странным образом стала похожа на всем до боли известный тембр теледиктора Левитана, - в чем истинное предназначение этой башни!

Тут табло над аудиторией озарилось небывалым светом, и на нем засияла надпись:

БУРНЫЕ АПЛОДИСМЕНТЫ!!!

Люди, словно одержимые, принялись рукоплескать, в их глазах сумасшедшим блеском сияло предчувствие великого действа. Даже Эллада, потеряв символ своей эфирной власти – микрофон, вместе со всеми затрепыхалась ладошками, как мелкая рыбешка, опьяненная кислородом в предсмертных судорогах на опаленном солнцем берегу.

Свет прожекторов стал ярче втрое, и все увидели как башня, будто сверло завертелась стремительно и начала погружаться в, летящий вокруг ошметками асфальта, грунт. Люди сидящие в телецентре находящемся совсем не далеко от башни почувствовали, как дрожит здание от вибраций такой мощи. Башня ввинчивалась все глубже и глубже, пока наконец не остановилась став вдвое меньше, верхняя пика её сорвалась и отлетела куда-то ввысь ракетой, а из центра разрушенной громадины, сияя черным зловещим блеском выстрелила мощная струя.

- Нефть!!! – крикнул кто-то в зале и аплодисменты и без того несмолкаемо бурные, усилились многократно, так что с потолка рухнуло несколько прожекторов.

- Это чудо! – кричал кто-то надрывно.

- Этого не может быть!!! - доносилось сквозь грохот сотен рук.

- Фантастика!

- Безумство!

- Экзистенциальность!

Из башни била и била, ни на секунду не теряя напора, мощнейшая струя, она рассыпалась в вышине на блестящие брызги, которые устремлялись к земле и заливали все пространство вокруг. Вероятно, ливень исторгаемый башней достиг и телецентра, и люди услышали как где-то за стенами, шумит обрушившаяся с неба река. Где-то разбилось стекло и тут же студию наполнило жуткое зловоние.

- Господи! – крикнула какая-то тетка, зажимая носовые пазухи, - да ведь это ж дерьмо!

Зал разом перестав хлопать, принялся спасаться от нестерпимой вонищи, кто как мог. Люди срывались с мест и метались в панике, падая кубарем с импровизированных трибун. Кто-то визжал, кто-то плакал. Некоторые женщины принялись разбрызгивать вокруг себя имевшуюся у них парфюмерию, в надежде заглушить невозможный запах, но он, словно огненное дыхание мифического дракона, пожирал ничтожные струйки и с новой силой внедрялся в помещение, пропитывая каждую деталь, каждый закуток.

- Вы правы дорогие мои, - произнес в микрофон Василий, который казалось вони совершенно не чувствовал, - это фекалии. Это наглядная демонстрация того, что вы с таким рвением и удовольствием ежедневно из года в год поглощали. Теперь, наконец, вы сможете во всей мере ощутить, реальную суть так любимого вами информационного потока транслируемого великой останкинской телебашней.

В этот момент, что-то огромное рухнуло с неба, и телецентр задрожал, словно студень на блюде. Экран, на котором обрубленная башня непрерывно исторгала из недр Москвы зловонную жижу, померк и зашипел помехами. Смело можно утверждать, что в каждой квартире, в каждом доме с телесигналом случилось то же самое. Он пропал. Те люди кто в это время находился на улице, могли видеть, как с неба, за секунду до прекращения телеэфира рухнула вернувшаяся на землю верхняя часть останкинской телебашни, взмывшая в начале ракетой ввысь. Пока она парила где-то в плотных слоях, сигнал не прекращаясь транслировался, но с падением её все завершилось.

Телевидения больше не существовало.

Эллада Вознесенская, словно прозрев после длительной болезни мозга, вдруг поняла, что произошло. Осознание пришло внезапно в момент падения антенны. Она поняла, что карьера её, а значит и жизнь кончились, что теперь она никому не нужна и никто уже не просуфлирует ей красноречивыми подсказками с монитора. Что денег на очередную закачку силикона у неё не будет, что она не молода уже, глупа и бездушна. Эллада заплакала, от чего контактные линзы набухли неприятно и она, вытащив их, посмотрела блеклыми, невыразительными глазками на мечущихся по студии людей, вдохнула зловонного смрада вихрем врывающегося с улицы и вдруг заметила, как три разрушивших её судьбу гостя растаяли в воздухе, будто в пустыне навеянный жаждой мираж.

Странным образом, совершенно необъяснимым, в тот самый момент, когда на землю рухнула антенна телебашни, во всех кинотеатрах страны прервался показ кинолент, зависли персональные компьютеры, с помощью которых в этот момент некоторые пользователи просматривали художественные фильмы. Этот процесс как снежная лавина захлестнул собой все, абсолютно все уголки державы, даже самые отдаленные её периферии.

***

СТЕЛА

Маршрутка тряслась так, что казалось вот-вот развалиться, разбросав пассажиров по дороге как отслужившие не нужные детали. Елисей хотел немного вздремнуть, но ничего у него не вышло. Тряска была жуткой, от неё дрожали щеки, и совершенно не функционировал мозг, да еще к тому же две тетки впереди Нистратова затеяли спор о событиях произошедших вчерашним вечером с останкинской телебашней. Он, памятуя о газетном заголовке, прислушался.

- Говорю тебе, это олигархи над людьми измываются! – верещала одна, похожая на селедку одетую в двубортный пиджак и красную беретку, - Уж не знают, куда свои деньжищи девать!

- Дура вы, Маргарита Степан-на! – отвечала другая, - Зачем им такое надо?

- Затем! – упорствовала селедка, - Что им человека говном полить, что ребенку конфетку

скушать – радость!

- Ерунду вы говорите Маргарита Степан-на, - мямлила вторая, манипулируя длинным рыхлым носом, - такое даже олигархам не под силу! Это дьявол в мир пришел. Вы того что в кепке был, помните?

- Ну?

- Из-под кепки-то у него рога торчали! - определила тетка с носом и осмотрела всех пассажиров выжидающе.

- Не было никаких рогов у него, - включился в спор, очкарик сидящий напротив, - я его знаю, это актеришка второстепенный из «Таганки». Алкоголик известный, по всем ток-шоу шатается бездарь!

Обе тетки уставились на очкарика как на вдруг заговорившее полено.

- У коммунальщиков, - продолжал рассудительным тоном гражданин обделенный остротой зрения, - крупная авария случилась, и вся канализация всплыла естественно, а телевизионщики из этого шоу устроили.

- Ну конечно! – не поверила селедка, - А что ж тогда телевизор не работает?

- Так ведь затопило все Останкино, - привел аргумент очкарик, - кто ж будет, в таком зловонии работать?

- А ангел-то как же, который летал?..

При этих словах Елисей вздрогнул и насторожился.

- Ой, умоляю вас, женщина, - взбрыкнулся очкарик, улыбнувшись резиново, - при нынешнем-то развитии кинопроизводства? Вы еще может думаете, что холодильник был живым? – с надменной усмешкой спросил он.

Вторая тетка, покраснела, толи от жары толи от негодования, уставилась глазами куда-то в пространство, затуманилась зрачками и пророчески предрекла:

- Помяните мое слово! В конце лета Юпитер натолкнется на Марс и все континенты Земные смоет в ледовитый океан! А людьми будут править строящиеся в лабораториях Пентагона роботы!

Все в маршрутке, кто слушал разговор, посмотрели на провидицу, кто со страхом кто с жалостью, и в этот момент тряхнуло так, что каждого чуть не выкинуло из сидения.

- Вот! – вскричала тетка, вонзив палец в высь, - истину говорю!

Спорщики, отвернувшись друг от друга, ехали дальше молча, изредка поглядывая на попутчиков, словно желая возобновить беседу, но тут же передумав, отворачивались обратно, нервно мельтеша глазами.

Елисей, спросил у водителя - скоро ли они будут у монумента, - и получил удручающий ответ, что до самого монумента, маршрутка не идет, а заворачивает раньше на первом посту ГИБДД. Елисей чувствуя, что снова все против него, выругался страшно, но почти не слышно и попросил высадить его на повороте. Он пошел вдоль ленинградского шоссе пешком по пыльной обочине, повесив на плечо сумку с крыльями и тяжелым черным кирпичом. Шел он долго, ему хотелось пить и есть, и еще в голове вертелся жуткий газетный заголовок, тематика которого так живо обсуждалась в маршрутке. Елисей постарался припомнить, что было написано в газете. И на удивление вспомнил отчетливо и ясно. Было там написано вот что:

ОСТАНКИНСКАЯ ДЕРЬМОКАЧКА!

Бывший центр телевидения и радиовещания вырабатывает до 30 тонн фекалий в час!!!

И фотография на первой полосе, запечатлевшая разрушенную башню, из центра которой бьет в небо фонтан, очень похожий на нефтяной. Чтобы все это могло значить Нистратов не догадывался, но чувствовал всей силой подсознания и включенной в процесс логикой, что события с башней переплетаются и с ним непосредственно, тем более, что в словах тетки из маршрутного такси фигурировал (в который раз за эти дни) ангел. Елисей теперь был абсолютно убежден, что крылья лежащие в его сумке – ангельские. Настоящие! Уже в тогда, дома, когда он увидел их впервые, смутная догадка об их истинном происхождении забрезжила в голове, теперь же он понял отчетливо - они были натуральные, живые! Не какой-нибудь муляж или искусно созданное сумасшедшим таксидермистом произведение искусства, а нечто божественное, неподвластное пониманию человеческому. Да еще эти новости последних дней, где непременно кто-то видит ангелов.

- «Не спроста все это!» - кивал сам себе Нистратов.

В таких раздумьях он добрел до стелы. Она действительно, как и говорил Эль Хай, возвышалась на поросшем травой кургане и похоже была воздвигнута в честь победы русского народа над фашизмом в ходе Великой Отечественной Войны. У подножия монумента располагалась гранитная плита с «вечным огнем» в центре, а на самой стеле выгравирована была непропорциональная пятиконечная звезда. Из поросшего травой кургана, справа, торчала каменная гипертрофированная голова воина и буквы, сплетающиеся в патриотический текст. Читать его Нистратов не стал. Напротив, через дорогу, Елисей увидел милицейский пост и, снующих возле него, двух упитанных гибддешников с палочками. Они походили на внимательных и хищных медведей, охотящихся у берега реки на крупного лосося. Гибддешники о чем-то энергично переговаривались, ловили добычу и получали на лапу барыш. Было еще светло, и Елисей здраво рассудил, что следует дождаться сумерек, залезть на холм сзади, пробраться к каменному монументу и раскрыть загадочную тайну, воспользовавшись треугольным ключом. Справа от поста, Елисей к радости своей обнаружил ресторан «Макавто», в животе призывно заурчало, и он, дождавшись зеленого сигнала светофора, поспешил в американский котлетно-булочный храм.

Елисей заказал себе два гамбургера, чизбургер, картошку фри с сырным соусом, чай в

пол-литровом пластмассовом стаканчике и пирожок с абрикосовым повидлом. Он сел за столик у окна и жуя тонюсенькую котлету, зажатую между двух половинок мягкой булки, смотрел то на стелу, то на бороздящих ресторан работников. Работники состояли сплошь из молоденьких прыщавых девиц и таких же молоденьких и не менее прыщавых парней. Они как клонированные адской машиной глобализации компоненты торгового организма, были одеты в одинаковые красные клетчатые рубашки, и имели не выражающие эмоций лица с натянутыми на них неискренними улыбками.

Работники постоянно перекрикивались друг с другом специфическими терминами, обозначающими названия блюд своего ресторана, и носили эти блюда туда-сюда. Елисей друг задумался, почему это во всем мире «Макдоналдс» является дешевой забегаловкой, для больных ожирением бедняков, а у нас позиционируется как ресторан для всей семьи? Объективного ответа на этот вопрос он так и не нашел, а только еще глубже увязнув в дебрях своих рассуждений, озадачился другим, более насущным вопросом. Почему в «Макдоналдсах», если уж это - ресторан, не продают пиво? Не говоря уже о других еще более необходимых организму взрослого мужчины напитках.

Он доел все что заказал, почувствовал как разбух его живот, посидел еще немного вздыхая и вышел на улицу, где закурив с интересом принялся наблюдать за маленькими, шустрыми воробьями, стаями атакующими столики с остатками нездоровой пищи. Темнело. Но темнело медленно и лениво, будто солнцу никак не хотелось расставаться с пригретым его лучами миром. Елисей перешел дорогу, заметив как двух толстых постовых блюстителей дорожного порядка, сменил один худощавый, не успевший еще как видно вскормить свое тело американскими яствами по соседству, а может не наловчившийся еще собирать с автолюбителей дань на покупку этих яств. Елисей прошелся вдоль холма, погулял у подножия леса, дожидаясь сумерек погуще и когда летящие беспрерывным потоком машины все до одной включили фары, отважился залезть на курган.

Одолев высоту Нистратов, незаметной тенью подбежал к стеле. Широкое её основание полностью скрывало его от проезжающих по шоссе авто и поста ГИБДД, он поставил сумку рядом и чиркнув зажигалкой осмотрел каменную поверхность, пытаясь найти отверстие о котором говорил Эль Хай. Искать пришлось не долго. Похожее на трещину оно слабо подсвечивалось изнутри, будто обмазанное фосфором. Елисей извлек из кармана треугольный ключ, огляделся предусмотрительно и взволновано, как вор при первой краже, вставил треугольник в трещину.

Он еще не успел вжать его до конца в серую шероховатую поверхность, как вдруг ощутил, что ключ мгновенно нагрелся, и стена втянула его сама, проглотив полностью, словно банкомат кредитную карту. Земля под ногами Елисея задрожала, и его обдало замогильным холодом. Прямо перед носом Нистратова бетонная стена совершенно беззвучно ушла вперед, а затем вверх, и он увидел ступени, ведущие в глубину, где горел слабый зеленоватый свет.

***

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17